Физико-математические науки. По словам К. А. Тимирязева, в области точных наук русские учёные дали «самые очевидные доказательства своей зрелости, самостоятельности и плодотворного творчества». Особая роль в раскрытии законов математического мышления принадлежит Пафнутию Львовичу Чебышеву (1821 – 1894), впервые исследовавшему проблемы математического анализа и теории вероятности. Он решал их в связи с вопросами естествознания и техники, положив начало новым разделам математической науки. С работами Чебышева российская математическая наука выдвигается на одно из первых мест в мировой.
П. Л. Чебышев
Как отечественной, так и мировой науке принадлежат труды Софьи Васильевны Ковалевской (1850 – 1891). Российские университеты были закрыты для женщин. Получить образование и работать Ковалевская вынуждена была за рубежом, где её труды по математическому анализу и механике получили высокую оценку. Ковалевская – первая женщина, ставшая профессором Стокгольмского университета и членом-корреспондентом Петербургской академии наук (1889). Но и в этом статусе выдающаяся женщина-учёный оставалась невостребованной в своём отечестве.
Невостребованными в России оказались и некоторые важные открытия в области физики. Так, выдающийся физик Александр Степанович Попов (1859 – 1906), изобретатель электрической связи без проводов (радио-связи), создал первый в мире радиоприёмник. Несмотря на успешную демонстрацию изобретения (1895), оно так и не заинтересовало власти. Попытки Попова продвинуть радиосвязь в армию и на флот не получили поддержки. Пальма первенства в открытии радиоволн была отдана итальянскому бизнесмену-изобретателю Г. Маркони, сделавшему его годом позже.
П. Н. Яблочков
А вот изобретение Павла Николаевича Яблочкова (1847 – 1894) в области электротехники («свеча Яблочкова») было сразу внедрено в жизнь. Уже с середины 1870-х гг. его дуговая лампа стала применяться для освещения улиц в столице. Связь науки и практики, необходимость которой сознавали все серьёзные исследователи, только налаживалась. Государственная политика в этой области ещё не была целеустремлённой и планомерной – процесс шёл в основном стихийно.
Историческая наука. В середине XIX в. в русском обществе резко возрастает интерес к истории. Его стремятся удовлетворить исторические журналы: «Русский архив», «Русская старина», «Исторический вестник», «Историческая библиотека» и др. Императорское русское историческое общество, созданное в 1866 г., предприняло издание сборников документов из государственных и частных архивов по истории внутренней политики и дипломатии XV – XVIII вв.
В университетах функционируют кафедры всеобщей истории, в области которой работает большой отряд византиеведов, востоковедов (В. П. Васильев, С. Ф. Ольденбург), историков стран Европы (Н. И. Кареев, И. В. Лучицкий, М. М. Стасюлевич, М. М. Ковалевский). Но главным предметом исторической науки в России, разумеется, было прошлое родной страны. В 1860 – 1880-е гг. выходят труды, посвящённые важнейшим проблемам российской истории: о крестьянстве, крестьянском землевладении, развитии крепостного права пишут В. И. Семевский, В. А. Мякотин, Д. И. Беляев; народные движения исследуют А. П. Щапов, Н. И. Костомаров, С. Ф. Платонов; историки-юристы (К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, А. Д. Градовский) изучают административные учреждения и местное самоуправление.
Продолжают выходить тома «Истории России с древнейших времён» Сергея Михайловича Соловьёва (1820 – 1879), начатой в 1851 г. Историк успел довести свой труд до 1773 г., выпустив 29 томов. Все они объединены единой концепцией исторического развития страны, возникновения и развития её государственности. Под государственностью историк понимал сложное взаимодействие власти и народа (нации), в котором именно государство является направляющей и определяющей ход истории силой, инициатором решающих перемен в жизни народа.
В. О. Ключевский
Василий Осипович Ключевский (1841 – 1911) вслед за Соловьёвым отводит решающую роль в российской истории государству, видя в нём регулятора взаимоотношений классов и сословий, главную организующую и объединяющую общество силу. Значительно большее внимание, чем Соловьёв, Ключевский уделяет социально-экономическим процессам, прежде всего происхождению и развитию крепостного права. Популярности идей и выводов Ключевского немало способствовала блестящая форма изложения «Курса русской истории».
Значение достижений отечественной науки второй половины XIX в. сложно переоценить. Мировую науку невозможно представить без того, что было сделано русскими учёными. «Возьмите теперь любую книгу иностранного научного журнала и вы почти наверное встретите русское имя», – писал в 1894 г. К. А. Тимирязев.
В русской культуре второй половины XIX в. первенствовала литература. Идейно-эстетические принципы господствующего в ней критического реализма оказали мощное воздействие на все области искусства. Определяющими здесь становятся требования близости к жизни, к народу, стремление ответить на запросы общества, удовлетворить его потребности в правде, в красоте, которую искусство ищет уже в самой действительности.
Живопись. Процесс обновления в живописи начался с бунта в Академии художеств. В 1863 г. молодые художники отказались писать конкурсные работы на традиционные сюжеты из мифологии, они потребовали свободного выбора тем. Получив отказ, 14 живописцев во главе с И. Н. Крамским вышли из академии и основали Артель художников. Она послужила ступенью к новому объединению в 1870 г. — Товариществу передвижных художественных выставок, окончательно оформившемуся с принятием устава в 1876 г.
За два десятилетия существования передвижники показали выставки своих картин более чем в 20 городах. Их союз был одновременно и профессиональным, и идейным, и коммерческим, объединяя едва ли не всех талантливых художников, утверждавших принципы реализма и народности.
На первый план в 1860 – 1870-е гг. выдвинулась жанровая живопись с её ярко выраженными социальными мотивами. Здесь серьёзного успеха добился Василий Григорьевич Перов (1833 – 1882) с его картинами уездной и деревенской пореформенной России («Чаепитие в Мытищах», «Приезд станового на следствие», «Сельский крестный ход на Пасхе»). До подлинного трагизма поднимается художник, рисуя похороны осиротелой крестьянской семьёй своего кормильца («Проводы покойника»).
Григорий Григорьевич Мясоедов (1834 – 1911) сумел передать поэзию крестьянского труда («Косцы»), тесную связь сельского мира с природой, зависимость от неё («Засуха»), показал взаимоотношения крестьян с земскими учреждениями («Земство обедает»).
Расцвет творчества Ильи Ефимовича Репина (1844 – 1930) приходится на начало XX в., но уже в 1870-е гг. проявился его могучий талант. Событием в искусстве и в общественной жизни стала картина «Бурлаки на Волге» (1872). В ликах бурлаков, резко индивидуальных и одновременно составляющих единое целое – терпение и страдание, покорность и готовность к протесту. Отзываясь на наболевшие вопросы времени, Репин создаёт своеобразный триптих о разночинской интеллигенции: «Арест пропагандиста», «Отказ от исповеди», «Не ждали».
Земство обедает. Художник Г. Г. Мясоедов
Новым типам пореформенной России посвящены картины Николая Александровича Ярошенко (1846 – 1898) «Студент», «Курсистка», «Кочегар» (см. илл. на с. 361 учебника). Из гущи повседневной городской жизни выхвачены сюжеты картин Владимира Егоровича Маковского (1846 – 1920) «На бульваре», «Крах банка», «Свидание», «Вечеринка», «Не пущу!».
В историческом жанре этой поры художники отходят от традиционного источника – античной истории, обращаясь к прошлому отечества, стремятся воссоздать его события и образы со всей достоверностью. На полотне Василия Ивановича Сурикова «Утро стрелецкой казни» нет изображения самой казни противников петровских реформ. Но смертельная схватка Руси уходящей и обновляющейся передана с огромной силой. Богатый колорит картины, сложная, оригинальная композиция способствуют донесению авторского замысла.
Тот же конфликт старого и нового воплощён как основа семейной драмы в картине Николая Николаевича Ге (1831 – 1894) «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Никаких внешних проявлений драмы здесь нет, позы её участников спокойны. Лишь взгляд Петра говорит о глубине конфликта: в нём нет ненависти к предавшему его сыну, лишь горечь и мука, сознание, что дело его жизни не будет продолжено тем, кто должен был его унаследовать.
